– Поверь, это была бы непоправимая ошибка. Я буду безмерно несчастна в браке по расчету, потому что… потому что я влюблена.
Ей показалось, что отец неодобрительно нахмурился, и Антония, комкая в пальцах платок, попыталась объяснить:
– Я понимаю, почему ты мечтал для меня о браке с аристократом, но жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своей мечты. – Она невольно сглотнула. – Вы с мамой ушли раньше времени, и Деверилла тоже сегодня могли убить, но только с ним я почувствовала себя по-настоящему живой впервые за свою жизнь. Возможно, это звучит глупо, но я не могу отказаться от него. Если бы ты знал, если бы ты только знал…
Закрыв глаза, Антония вспомнила ужас, наполнивший ее сердце, когда Девериллу грозила смерть. Тогда она поняла, что напрасно обманывает себя – она любит его, любит страстно, всей душой. Именно такое чувство связывало ее родителей, это было то же желание, та же радость.
Открыв глаза, Антония снова посмотрела на портрет отца.
– Я хочу, чтобы у меня было то же, что и у вас с мамой, – замечательный брак, несмотря на то что ты простого происхождения, а она благородная леди. Я хочу такого же счастья, которое вы нашли для себя. У Трея нет титула, но он настоящий джентльмен, и, несмотря на то что семья его отвергла, она оказала на него сильное влияние.
В комнате по-прежнему царила тишина.
– Мне жаль, что я тебя расстроила, – тихо добавила Антония, – и я искренне сожалею. Но будь ты сейчас здесь, ты бы понял, что благополучный брак с аристократом не так важен, как любовь и счастье. Я уверена, что со временем мне удалось бы убедить тебя окончательно изменить свое мнение об аристократах. По словам миссис Пик, ты сказал, что скорее выдашь меня замуж за трубочиста, чем за беспринципного человека. У Деверилла есть принципы, он самый лучший, самый честный, самый замечательный человек из всех, кого я знаю.
На этот раз молчание портрета не смутило Антонию, она слегка улыбнулась, чувствуя, как в ней все больше нарастает уверенность, что она имеет право нарушить торжественную клятву, когда-то данную отцу.
– Не думаю, что ты захотел бы поставить мое обещание выше моего счастья. Ты не потребовал бы от меня жертвы, если бы узнал, что я чувствую.
Теперь Антония твердо знала, что не будет счастлива ни с кем, кроме Деверилла. Однако она совсем не была уверена в том, что Трей может питать к ней такие же чувства.
– Я даже не знаю, могу ли вообще завоевать его любовь, но, во всяком случае, не готова положить конец нашим отношениям, не попытавшись этого сделать.
Антония хотела, чтобы ее мужем стал Деверилл, и никто другой, она всей душой мечтала об этом. Это означало, что, если у нее ничего не получится, она никогда не выйдет замуж; и все-таки существовал шанс убедить Трея жениться на ней, даже если он не сможет ее полюбить.
– Деверилла не привлекает ни любовь, ни брак, он ясно дал это понять. Свою жизнь он посвятил делу «хранителей» и не допустит, чтобы ему что-то помешало. Но меня это не остановит. – Встав, Антония подошла к портрету и нежно коснулась его пальцами. – Я только хочу, папа, чтобы ты понял. Не знаю, слышишь ли ты, но если слышишь… мне хотелось бы, чтобы ты меня благословил.
Антония еще раз промокнула глаза, потом повернулась, взяла светильник и, выйдя из галереи, отправилась к себе в спальню.
Готовясь ко сну, она мысленно вернулась назад, в Корнуолл. Тогда Изабелла сказала ей: чтобы завоевать сердце искателя приключений, она должна быть такой же смелой, дерзкой и отчаянной. Теперь пришла пора доказать это.
Летняя ночь выдалась теплой, и Антония оставила окно открытым. Надев ночную сорочку, она задула свечу и, забравшись в постель, накрылась простыней. Несмотря на усталость, она долго лежала, широко раскрыв глаза – беспокойные мысли не давали ей уснуть.
Антонии хотелось, чтобы Деверилл восхищался ею, уважал ее – так же как когда-то искренне восхищался ее отцом и уважал его. И ей отчаянно нужна была его любовь. Вот только как завоевать ее? Как? Где лежит путь к его сердцу? Возможно, следует дать понять Девериллу, что она полностью поддерживает его дело – дело «хранителей» – и как жена сможет стать ему настоящей помощницей. Если он посвятил свою жизнь служению другим, она сделает то же самое.
Разумеется, Антония не собиралась официально вступать в ряды «хранителей» – для этого у нее не было ни воли, ни мастерства, но она могла внести свой вклад в их дело и занять место отца, который, несомненно, одобрил бы ее решение.
Она непременно напишет сэру Гавейну, а еще лучше – навестит Кирену. Если Деверилл уедет из Англии домой, то это будет обоснованный предлог последовать за ним. А если ничего из этого ей не удастся, то она всегда может нанять Деверилла на службу для защиты кораблей Мейтленда – положение наследницы все же имеет свои преимущества. Утром она обязательно нанесет визит Финеасу Кокрану и точно узнает свои возможности…
Однако этот план не должен быть единственным, ей нужно иметь что-то еще, чем можно завоевать сердце Деверилла.
Пожалуй, решила Антония со вновь пробудившимся оптимизмом, второе, что она сделает утром, это навестит свою подругу Эмили, чтобы попросить у нее совета. Она не сомневалась, что Эмили более сведуща в сердечных делах и, безусловно, лучше знает, как заставить мужчину отдать свое сердце.
Антония глубоко вздохнула, чувствуя себя так, словно готовилась к сражению. Деверилл уже познакомился с ее умением обольщать, но на этот раз ставки были намного выше. Антонии нужна была не только его страсть – ей нужно было его сердце.
Так или иначе, она добьется, чтобы он ее полюбил. Возможно, Деверилл считает, что выполнил свой долг перед ней, но он еще не до конца знает ее – вернее, совсем не знает.
Впервые за много дней у Антонии стало легче на душе, и она, удобно устроившись на подушках и закрыв глаза, погрузилась в сон.
На следующее утро Трей проснулся поздно, так как у него была долгая ночь на Боу-стрит. Он препроводил барона Хьюарда в Ньюгейт, потом удостоверился, что все обвинения с его доброго имени окончательно сняты, и только перед рассветом вернулся в квартиру Макки.
Проснувшись около полудня, он некоторое время просто лежал, радуясь жизни. В первый раз за несколько недель Трей чувствовал себя свободным человеком – свободным выбирать, свободным определять свое будущее. И он точно знал, чего хочет: Антонию.
Разумеется, он не мог нарушить данную себе клятву, не мог отказаться от своей миссии, и возможно, его назначение никогда не будет до конца исполнено, но он также не мог потерять Антонию. Она была для него дороже всех несметных сокровищ, дороже, чем сама жизнь. Трей больше не мог отрицать правду: он истосковался по жизни, которой управляют не только долг и самопожертвование, но и любовь, тепло, радость…
Он живо представил себе Антонию, носящую его ребенка, увидел ее ясные глаза, полные нежности и любви, и от этой картины у него сжалось сердце. Независимо от того, будут у них дети или нет, он хотел прожить жизнь с Антонией – и возможно, теперь ему это удастся.
Деверилл закрыл глаза, чувствуя, как внутри его расцветает надежда. Конечно, первое, что ему придется сделать, это убедить ее обвенчаться с ним. А потом? Потом он сделает все возможное и невозможное, чтобы завоевать ее любовь.
Готовясь нанести визит Антонии, Деверилл решил побриться, когда к нему явился неожиданный посетитель – Финеас Кокран.
Камердинер Макки, узнав адвоката, попросил его подождать в гостиной, и Деверилл, закончив одеваться, вышел к гостю.
Хотя Кокран выглядел усталым, его манера поведения ничуть не изменилась. Сердечно поздоровавшись и пожав Девериллу руку, адвокат выразил удовлетворение тем, что прошлым вечером все сложилось исключительно удачно.
– Уверен, вас интересует цель моего визита, – он заговорщицки подмигнул, – поэтому я перейду прямо кделу. Я здесь по поручению своего клиента, мисс Мейтленд.
– Да, и что же?